– Действительно, законодательство РФ в вопросах организации осуществления рыболовства за последние годы изменилось кардинально, и 2019-й преподнес нам ряд сюрпризов. Безусловно, это добавило ложку дегтя и без того в нестабильную ситуацию. Любые новшества нужно выносить на широкое обсуждение, взвешивать все последствия, а потом уже принимать решения. Однако в рыбной отрасли все происходит с точностью до наоборот. Лишь на опыте собственных мытарств мы начинаем понимать, правильно ли работает новый закон и какие имеет огрехи.

Одним из ключевых вопросов ноябрьского Дальневосточного научно-промыслового совета во Владивостоке стал вопрос внесения изменений в новые правила рыболовства. Мы участвовали в разработке этих правил, но документ был интерпретирован законодателем по своему усмотрению, и в определенных моментах мы не смогли донести свою позицию, в том числе по Сахалину.

Изменились не только правила, но и порядок осуществления рыболовства. На сегодняшний момент, разъясню, у нас нет промышленного и прибрежного рыболовства в том понимании, в котором было раньше, появилось понятие единого рыболовного пространства. При выделении квот для прибрежного рыболовства теперь будет применяться экономический стимул (повышающий коэффициент), а доставка улова осуществляться на территорию России в живом или охлажденном виде.

Дискуссии разгорелись вокруг того, что этот закон ограничивает доставку на берег замороженной прибрежной рыбы, и такой подход создает существенные сложности для малого и среднего бизнеса. Причем, претензии к закону выдвигают не только рыбаки, но и экспертное сообщество.

В числе долгоиграющих громких законодательных споров остается вопрос, должен ли быть сохранен так называемый исторический принцип при распределении квот на рыбу. Наша позиция однозначна, должен. Если опять перейдем на аукционный принцип, будут переосмыслены подходы, работа всей отрасли, и это серьезно скажется не только на рыбаке, а в конечном итоге на потребителе.

И не потому мы активно отстаиваем исторический принцип, что хотим закрепить на постоянной основе пользование одними и теми же водными биоресурсами, а потому, что в своей позиции опираемся на право, закрепленное Гражданским кодексом РФ на общее пользование ресурсами. Ведь у села не забирают землю раз в 10 лет! У нефтяников – не забирают. Зато рыбаки оказались под прессингом: государство предлагает забрать ресурс и многократно продавать его на аукционе.

Кстати, исторического принципа придерживаются практически во всех отраслях, где эксплуатируются природные ресурсы. Если по предоставленному праву пользователь исполнил перед государством свои обязательства, уплатил налоги, не нарушил закон, то в дальнейшем договор с ним пролонгируется.

Исторический принцип распределения долей квот в последние годы как раз высоко оценили сами рыбаки, почувствовали стабильность. Пришло понимание, что перспектива исторического принципа предоставления квот способствует развитию: рыбопромышленники начали модернизировать и покупать современные суда, строить на берегу перерабатывающие цеха, начали, наконец, увеличивать поставки рыбы на берег.

По таким правилам живет весь мир, и только рыбаки в очередной раз «оказались на обочине». Более того, родилась тревога, – после того, как у нас забрали 50% краба, понимаем, что, скорее всего история будет продолжаться.

– Разъясните суть закона о крабовых аукционах?

– Вводится новый вид квот – добычи крабов в инвестиционных целях. Право на добычу предоставляется на 15 лет. При этом договор с пользователем должен предусматривать реализацию проектов по строительству судов на территории России.

На квоту добычи крабов в инвестиционных целях должно отводиться 50% допустимых уловов, распределяемых по квоте вылова в морских водах, то есть по квоте для привычного промышленного и прибрежного рыболовства. После издания закона о крабовых аукционах из 100 тонн забирают 50%, и тогда вместо 5 тонн у компании остается 2,5 тонны, а вторая половина уйдет с молотка…

Как бы ни было, аукционы прошли и собрали в бюджет государства 142 млрд. рублей. Гарантами выступили банки. На Сахалине приобретать краба никто не стал, потому что непонятна экономическая модель, которая может рухнуть в зависимости от наличия или отсутствия запаса краба, либо от страны, которая покупает этот ресурс. Например, русский гражданин не станет покупать краба по 40 долларов за килограмм, и вся модель рухнет. Второй существенный риск – это постройка парохода.

Победители аукционов, согласно утвержденным правительством правилам, должны построить на российских верфях 41 судно для добычи краба (31 для Дальнего Востока и 10 для Северного бассейна). Стоимость одного краболова выльется в сумму около 1 млрд. рублей, а срок его строительства не должен превышать пять лет со дня заключения договора.

Но возможно ли это? Разумеется, нужно развивать российское судостроение. Но почему это нужно делать за счет рыбака?

Мы уверены, что крабовые аукционы это только первый шаг, рано или поздно аукционный принцип распространится и на вылов рыбы. Сейчас по этому вопросу идут жаркие споры. Мы продолжаем отстаивать позицию рыбаков.

Рыбная отрасль уходит в стагнацию, потому что государство не может гарантировать стабильной эксплуатации ресурса на 10-15 лет. И прогнозировать свою экономическую деятельность из-за высоких рисков крайне сложно. Именно поэтому бизнес сегодня так сдержан.

– Сахалинцы уже ощутили последствия закона?

– Мы это прочувствовали. Потеряли 50 процентов краба, 2 тысячи рабочих мест, половину флота и инвестиционную активность бизнеса. Напомню, Сахалин был самым крупным держателем крабовых активов. И крабовый сегмент региона занимался не только собственным развитием и вложением денег в бизнес, а развивал и смежные отрасли, в частности, спортивную и туристическую. Арена «Восток» и профессиональный баскетбольный клуб «Восток 65», благотворительный фонд «Родные острова», который инициировал множество социальных проектов – это только часть примеров ответственного бизнеса. На его счету еще завод по переработке краба в Невельске, деятельность которого тоже теперь под вопросом.

Рыбаки ведь денег ни у кого не просят – они за счет собственных средств развивают и бизнес, и островной регион. Но такую возможность у нас сегодня отняли. Хотя мы и убеждали законодателей, что можно было разработать программу, увеличить для бизнеса налоговую нагрузку, ввести экспортный поправочный коэффициент на вывозимые ресурсы. За счет этого за 15 лет мы смогли бы пополнить бюджет, не трогая бизнес, оставив его в том виде, в каком есть, но дать возможность развиваться и инвестировать в родной край и его жителей.

Береговые заводы и социальные объекты – это не флот, который можно перегнать в любую точку, а то, что останется здесь, как бы не изменилась рыбацкая фортуна. Словом, государство получило доход, который могло бы получить и без аукционов.

На вопрос, достаточно ли сейчас денег отчисляют рыбаки государству, отвечу так: мы отчисляем в бюджет ровно столько, сколько положено по закону, налоговые ставки устанавливаем не мы. Играем по правилам, установленным государством.

– Какие вопросы вы вынесли на общественные слушания в областной думе?

– Один из вопросов, интересующий всех сахалинцев – лососеводство. Понимаем, что уже дошли до определенной черты и необходимо принимать меры, чтобы обезопасить регион от дальнейшего падения уловов.

На обсуждение мы также вынесли вопрос паспортизации нерестовых рек региона. В Сахалинской области информация о нерестовых реках устарела, необходим современный анализ, чтобы понять, где требуется более серьезная охрана, где нужна помощь с естественным воспроизводством, а где стоит построить рыборазводный завод.

Наше спасение – в развитии аквакультуры. Но заниматься этим мы не можем, так как все участки отданы под промышленное рыболовство. Будем ходатайствовать о внесении изменений в федеральное законодательство и разрешении на двойное использование участков.

Живя в уникальном регионе и имея возможность активно разводить трепанга, гребешка и других гидробионтов, создавать новые рабочие места, мы уже долгие годы топчемся на месте.

– Как охарактеризуете нынешнюю лососевую путину?

– Итоги путины для Сахалина, к сожалению, неутешительны. В то же время, цифры доказали, что наука почти не ошиблась: мы добыли 69 тысяч тонн, рекомендовано было 99. Хотя и освоили эти 69 тысяч в локальных местах: если раньше горбушу ловили на востоке, то сейчас она приходит точечно.

Не последнюю роль в малых подходах рыбы сыграли антропогенные факторы. Изменяющиеся климатические условия привносят свой вклад. На Курилах ситуация другая – лосося было в достатке.

Кто-то скажет, что виной тому еще и рыбоучетные заграждения. Я неоднократно обращал внимание на статистику РУЗов на Сахалине. За последний год их было 1 или 2 на 65 тысяч нерестовых рек и водоемов острова.

Сложным год был и для лососевых заводов. На некоторых предприятиях возникли проблемы с закладкой икры горбуши и кеты. Появилась потребность покупать мальков и икру у других предприятий, чтобы «заложиться» и в дальнейшем ожидать возврата рыбы к родным берегам. Мы предложили разработать программу по компенсации части затрат, связанных с покупкой икры и малька, такая программа на территории области раньше работала, но срок действия у нее закончился.

В Сахалинской области работают 55 заводов по искусственному воспроизводству тихоокеанских лососей, в тяжелом положении находятся как государственные, так и частные заводы. А ведь за ними – будущее.

– Браконьеров стало меньше?

– Браконьеров стало больше! Никакие меры не помогают их победить. Можно прямо сейчас выехать, например, в Поронайский район и увидеть сотни лодок, которые ловят кету.

А контролирующие органы в это время заняты тем, что борются с рыбопромышленниками.

Кроме проблемы недостаточного контроля, на разгул браконьерства влияет и стабильный спрос — нелегальные ловцы обеспечивают более доступную цену на рыбу, чем легальные добытчики. Они не платят налоги и не должны обеспечивать соответствие санитарным нормам. Возвращусь здесь к вопросу необходимости паспортизации рек.

Важно знать, где расположены наши эффективные нерестовые фонды, которые нужно охранять. И сколько на 65 тысяч рек и водоемов требуется инспекторов? На каких водоемах и как правильно можно эксплуатировать лососевые заводы, чтобы не нарушить экологический баланс и не нанести ущерб окружающей среде?

Итогом этой работы должен стать документ, который будет нам полезен и понятен. Чтобы дойти до цели, нужно прежде всего идти.

– Какие задачи как президент ассоциации вы перед собой ставили и оправдались ли ожидания?

– 1 ноября ассоциации исполнилось два года. Нам удалось объединить около 70 сильных предприятий, которые вылавливают до 90% всех ресурсов Сахалина. Сложилась мощная организация, серьезный представительский орган. Сегодня мы представлены на больших дискуссионных площадках страны, участвуем во всевозможных экспертных комиссиях. Ассоциация ставит перед собой ключевые задачи содействовать предприятиям в вопросах эффективного освоения и сохранения водных биоресурсов и борьбы с избыточными административными барьерами. Мы ведем конструктивный диалог с государственной властью, доказывая, что можем представлять интересы рыбаков на любом уровне. Хочу сказать спасибо нашим рыбакам за оказанное доверие. Мы поняли друг друга, сплотились и получили возможность единым фронтом решать глобальные задачи.

– Тогда назовите пару радостных событий в отрасли в уходящем году?

– Конечно, это запуск на Шикотане огромнейшего завода, которому нет аналогов в мире. Это стало возможным благодаря команде, которая вложила душу в этот проект.

В этом году на Сахалине открыт современнейший холодильник на 2 тысячи тонн креветки с возможностью быстрой заморозки. Особенность агрегата – там действуют условия хранения деликатеса при низких температурах, и это увеличивает длительность хранения в разы. Назову еще строительство завода по переработке краба в Невельске.

– Что вас как депутата областной думы порадовало и огорчило?

– Депутатская деятельность – это новая для меня сфера. Искренне переживаю за все процессы, в которые погружаюсь. Люди жалуются на то, что нет дорог, нет медицины, на плохие условия жизни. Притом, что у нас богатейший регион, и в него бесконечно вкладываются огромные средства. Да, впереди большие перспективы, но люди хорошо жить хотят уже сегодня. Могу порадоваться за мой округ на Итурупе. Проблем там много, но местные власти заметно стараются. Будучи депутатом, с большим внутренним беспокойством принимаю жалобы моих избирателей.

– Над чем сейчас работаете?

– Ждем очередных парламентских слушаний, это важное для рыбаков событие и возможность высказать свою позицию. Ну и готовимся к следующей путине. Те, кто начали готовиться – молодцы.

– Что вам хотелось бы добавить напоследок от имени рыбаков?

– Рыбаки говорят, что когда власть берется им помогать развиваться, вот тут и начинаются проблемы. Поэтому единственная просьба – не мешайте! В то же время, очень радует, что стратегия развития рыболовства до 2035 в общей стратегии региона обозначена приоритетом. Да, у бизнеса сегодня опять нет стабильности, но работая вместе в русле общей стратегической линии, мы должны достичь желаемого результата. Верим, что в следующем году что-то доброе обязательно произойдет.

 

Источник: Сахалин. Постскриптум